Что такое «лужковская архитектура»: 10 зданий, которые изменили Москву
Юрий Лужков останется в истории Москвы как человек, при котором радикально изменился облик города. «Лужковская архитектура» — гораздо более разнообразное явление, чем сталинская или хрущевская: московская застройка конца 1990-х и 2000-х была и помпезной, и демонстративной, и эклектичной, и народной, а еще — русской, китайской, сингапурской, ближневосточной. По просьбе «Медузы» соавтор архитектурного блога «ну да москва» Александра Запоева коротко описала самые заметные сооружения Москвы эпохи Юрия Лужкова.
«Наутилус»
Один из главных памятников лужковскому времени — торговый центр «Наутилус», построенный по проекту архитектора Алексея Воронцова. Одним из любимых зданий москвичей «Наутилус» не назовешь, но имеется в этом ТЦ на Лубянке и трогательное: практически на самом верху, недоступные взглядам гуляющих по Никольской улице, возвышаются две маленькие железные елочки — настоящая «поэзия для поэта».
«Триумф-палас»
Своеобразная стилизация советского неоампира, причем стилизация в том числе и жизненная: изначально в проекте «Дон-строя», как и у, например, здания МИДа, не было шпиля. Впрочем, на шпиле и силуэте здания сходство с семью сталинскими высотками заканчивается: их изящества и красоты «Дон-строю» так и не удалось достичь.
Театр Et сetera
Одно из самых одиозных зданий лужковской эпохи, театр Et сetera на Мясницкой, был вдохновлен изящным барселонским театром Lliure архитектора Мануэля Нуньеса-Яновского. Основатель Et сetera Александр Калягин, по воспоминаниям одного из архитекторов, утверждал проект следующим образом: «Вот есть театр Нуньеса, и он [Калягин] даже специально фото привез, и еще, чтобы окошечки были в разных стилях — и в русском, и в готическом. И чтобы арочка была как у Палладио. И откуда он только это имя выучил?»
ТЦ «Охотный ряд» и Манежная площадь
Комплекс «Охотного ряда» открывали в 1997 году, на 850-летие Москвы, но после праздника сразу же закрыли — не успели доделать. Церетелиевские бронзовые кони, фонтаны, купола торгового центра вместе с заново построенной гостиницей «Москва» окончательно испортили внешний вид и без того неуютной Манежной площади.
Петр I
Единственная лужковская постройка, спровоцировавшая мощную ответную реакцию у москвичей — от запланированного городского референдума до наклеек «Вас здесь не стояло». Впрочем, все эти попытки сопротивления оказались бесполезными. Идея поставить огромный монумент на стрелке Обводного канала была не новой и не лужковской: в 1930-х здесь хотели установить прибывших со Всемирной выставки в Париже «Рабочего и колхозницу» Веры Мухиной, но потом от этой идеи отказались.
Жилой дом «Патриарх»
Престижный жилой комплекс в одном из самых дорогих районов Москвы, на Патриарших прудах. В нем есть и бассейн, и тренажерный зал, и подземная парковка, и даже собственный герб. Рядом установлены символические статуи: летописец, муза и другие. В одной из статуй — античной фигуре «градостроителя» — угадывается главный архитектор лужковской Москвы 1996−2012 годов Александр Кузьмин.
Источник
Что такое «лужковская архитектура»: 10 зданий, которые изменили Москву
19:36, 10 декабря 2019
Источник: Meduza
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента.
Юрий Лужков останется в истории Москвы как человек, при котором радикально изменился облик города. «Лужковская архитектура» — гораздо более разнообразное явление, чем сталинская или хрущевская: московская застройка конца 1990-х и 2000-х была и помпезной, и демонстративной, и эклектичной, и народной, а еще — русской, китайской, сингапурской, ближневосточной. По просьбе «Медузы» соавтор архитектурного блога «ну да москва» Александра Запоева коротко описала самые заметные сооружения Москвы эпохи Юрия Лужкова.
«Наутилус»
Vladimir Zhupanenko / Shutterstock.com
Один из главных памятников лужковскому времени — торговый центр «Наутилус», построенный по проекту архитектора Алексея Воронцова. Одним из любимых зданий москвичей «Наутилус» не назовешь, но имеется в этом ТЦ на Лубянке и трогательное: практически на самом верху, недоступные взглядам гуляющих по Никольской улице, возвышаются две маленькие железные елочки — настоящая «поэзия для поэта».
«Триумф-палас»
Pavel L Photo and Video / Shutterstock.com
Своеобразная стилизация советского неоампира, причем стилизация в том числе и жизненная: изначально в проекте «Дон-строя», как и у, например, здания МИДа — не было шпиля. Впрочем, на шпиле и силуэте здания сходство с семью сталинскими высотками заканчивается: их изящества и красоты «Дон-строю» так и не удалось достичь.
Театр «Et сetera»
E. O. / Shutterstock.com
Одно из самых одиозных зданий лужковской эпохи, театр «Et сetera» на Мясницкой был вдохновлен изящным барселонским театром Lliure архитектора Мануэля Нуньеса-Яновского. Основатель «Et сetera» Александр Калягин, по воспоминаниям одного из архитекторов, утверждал проект следующим образом: «Вот есть театр Нуньеса, и он [Калягин] даже специально фото привез, и еще, чтобы окошечки были в разных стилях — и в русском, и в готическом. И чтобы арочка была как у Палладио. И откуда он только это имя выучил?»
ТЦ «Охотный ряд» и Манежная площадь
Viacheslav Lopatin / Shutterstock.com
Комплекс «Охотного ряда» открывали в 1997 году, на 850-летие Москвы, но после праздника сразу же закрыли — не успели доделать. Церетелиевские бронзовые кони, фонтаны, купола торгового центра вместе с заново построенной гостиницей «Москва» окончательно испортили внешний вид и без того неуютной Манежной площади.
Петр I
Единственная лужковская постройка, спровоцировавшая мощную ответную реакцию у москвичей — от запланированного городского референдума до наклеек «Вас здесь не стояло». Впрочем, все эти попытки сопротивления оказались бесполезными. Идея поставить огромный монумент на стрелке Обводного канала была не новой и не лужковской: в 1930-х здесь хотели установить прибывших со Всемирной выставки в Париже «Рабочего и колхозницу» Веры Мухиной, но потом от этой идеи отказались.
Жилой дом «Патриарх»
E. O. / Фотобанк Лори
Престижный жилой комплекс в одном из самых дорогих районов Москвы, на Патриарших прудах. В нем есть и бассейн, и тренажерный зал, и подземная парковка, и даже собственный герб. Рядом установлены символические статуи: летописец, муза и другие. В одной из статуй — античной фигуре «градостроителя» — угадывается главный архитектор лужковской Москвы 1996–2012 годов Александр Кузьмин.
Царицыно
Резиденция Екатерины II, не достроенная двумя архитекторами в XVIII веке, была все-таки достроена в XXI веке. В новом дворце даже есть «тронный зал Екатерины II» — несмотря на то, что императрица в этой резиденции никогда не жила. Это не барочный дворец, а, по выражению архитектурного критика Григория Ревзина, «настоящая машина времени, отправляющая нас прямиком в екатерининское время. Правда, не историческое, а такое, каким оно было в представлении лужковских архитекторов».
Храм Христа Спасителя
В 1999 году взорванный в 1930-х храм Христа Спасителя был отстроен заново по фотографиям. Возрожденное сооружение должно было стать символом главного триумфа лужковского времени — 850-летия Москвы, но к празднику достроить храм не успели и поэтому обошлись торжественным «открытием территории вокруг храма». Фотографии, на которые опирался Зураб Церетели, кажется, не сыграли при постройке нового храма решающей роли — горельефы прежнего храма были сделаны из белого камня, но архитектор отказался работать с этим материалом, и его заменили на бронзу. Сегодня настоящие каменные горельефы храма можно увидеть на задворках Донского монастыря.
«Дом-яйцо»
Галина Савина / Shutterstock.com
«Дом-яйцо» на улице Машкова, созданный мастерской архитектора Сергея Ткаченко, когда-то был задуман как родильный дом при Московской патриархии — причем располагаться он должен не на Машкова или где-нибудь еще, а прямо в Вифлееме. От постройки родильного дома на Святой Земле отказались, но идея так понравилась Ткаченко, что в 2002 году дом все-таки построили в районе Чистых прудов. Без функции роддома его вид окончательно утратил логику — от покупки здания отказался даже художник Никас Сафронов. Сейчас «яйцо» продается за 398 миллионов рублей.
«Атриум»
«Атриум» сейчас старательно закрашивают: на нем побывали картины различных художников от Шепарда Фейри до Покраса Лампаса. Их работы хоть как-то маскируют тот факт, что этот торговый центр — еще один лужковский самострой, навсегда закрывший вид на площадь Курского вокзала.
Источник
Лужковский стиль
Лужков был последним крупным руководителем советского типа. Он был ориентирован на материальную деятельность: «строить и месть в сплошной лихорадке буден». Он генетически связан с народным хозяйством.
Народное хозяйство — это не экономика как её понимают сегодня. Народное хозяйство — это пуды зерна, тонны чугуна, ввод новых электростанций, километры дорог, метры жилплощади и прочее нужное для жизни и для дела. Экономика — это индексы доу-джонса или там «наждак», укрепление рубля, «доллар подешевел на три копейки», т.е. материи виртуальные и эфемерные. В ней нет ничего, философски выражаясь, онтологического: она не укоренена в реальности, она сама по себе.
Народное хозяйство и экономика — это два разных мира. В этих разных мирах живут разные люди — и простые, и начальство. Лужков — из мира народного хозяйства.
В результате капиталистической революции от руководителей потребовались не просто новые, а принципиально иные, противоположные, навыки — и они ушли. А вот Лужков — сохранился и даже возвысился. И просидел на московском троне без малого 20 лет, точнее — 18 — аккурат как Брежнев. Его уход с поста в 2010 г., как ни рассуждай, — это конец эпохи.
Сегодня он ушёл от нас окончательно.
Лужков – из старых хозяйственников. Помню, когда он в начале 90-х начинал свою деятельность, тогда ещё, кажется, заместителем Попова, через всю его работу лейтмотивом проходила тема закладки картошки на зиму. «У вас, — говорил, — политика на уме, а мне картошку надо закладывать». Это очень советская мысль — запасаться на зиму, чтоб народ был сыт, чтоб хватило. Тогда каждую осень обсуждалась животрепещущая тема: будет нынешней зимой в Москве голод или не будет. Голода не было, картошку заложили на знаменитые советские овощебазы. При Лужкове же они преобразовались в предприятия оптовой торговли.
Лужков добился того, что в Москве не было частной собственности на землю, хотя, конечно, аренда на 99 лет мало, чем отличается от собственности. Но советский менталитет сопротивляется неограниченной собственности на землю.
Этот же самый менталитет сопротивлялся и деиндуствриализации. Лужков до последнего пытался сохранить заводы Москвы, поддерживал, сколь мог, АЗЛК. Говорил: Москва — была и остаётся промышленным центром. Вокруг орали: «Какая чушь, ни в одной столице мира нет фабрик и заводов!» А Лужков держался. Но предприятия всё равно закрывались. Никуда они не «выводились» (была такая идея — выводить предприятия из столицы) — просто умирали на корню, да и только. Так что в этом деле Лужков не преуспел, да и мудрено было преуспеть.
А вот в чём преуспел точно — это в наведени чистоты и порядка. Помните эти разномастные уродливые городульки — первые «коммерческие» киоски? По неметёным улицам ветер носил драные газеты, на перевёрнутых ящиках продавали яйца (почему-то повсюду продавали яйца), а на импровизированных прилавках — замороженные «ножки Буша». Время от времени тётка-продавщица в замызганном фартуке поднимала глыбу ножек над головой и шарахала об асфальт, чтобы разделить на несколько частей. Во дворах машины стали ставить на газоны, скамейки переломали, мусор валили где попало. В школах и детсадах появилась вшивость, с которой молодые родители не знали, что делать, потому что никогда не видали. Казалось, это никогда не кончится.
В такой обстановке Лужков начал — сажать цветы. Советские хозяйственники, между прочим, очень любили сажать цветы. Отец мой, помню, наставлял начинающего директора: «На заводе у тебя цветы должны расти». И на многих заводах делали совершенно непрофильные шикарные оранжереи.
Вот и Лужков стал делать клумбы. Только к концу правления сообразили, что сажать надо было не цветы, а многолетние цветущие кустарники. Но всё рано цветы своё дело сделали. Где сажают цветы — там жизнь прочна и люди себя уважают.
Постепенно подновили фасады, вычистили дворы, площадок детских наделали. В конце 90-х попала я в Выхино, искала какой-то дом и диву давалась, как стало пристойно: район-то самый пролетарский. Одна старушка объяснила: это потому, что тут живёт сама тёща Лужкова! Тёща-не тёща, а однообразно-унылые окраинные районы приобрели более-менее цивилизованный вид.
Появился даже архитектурный стиль, прозванный лужковским – с башенками. Потом его объявили верхом безвкусия, и напрасно: башенки – это терем, идеал красоты, глубоко запечатлённый в народном сознании. Господствующий ныне нео-конструктивизм – вот это настоящее, бескомпромиссное уродство.
А вспомните «дорогу смерти» — МКАД долужковской поры. Реконструкция МКАД — его первое большое дело на посту мэра, насущное. Потом было третье кольцо. Всё равно пробки — говорите? А как вы хотите, чтобы было, если все сбиваются в кучу в Москву? Это не московская проблема — это общее.
Что-то мне подсказывает: «лужковский стиль» ещё вернётся. Не в архитектуре – в жизни. На смену юристам-экономистам у власти снова придут хозяйственники, Москва и Подмосковье снова станут важным промышленным центром, а экономика – народным хозяйством.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен!
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
Источник
Что такое лужковские окна
«Лужковская архитектура»: 5 символов постсоветской эпохи на улицах Москвы
Ушел из жизни экс-мэр Москвы Юрий Лужков, который оставил после себя яркое наследие. За 18 лет хозяйствования под его началом менялась не только экономическая ситуация в столице, но и ее облик. Кардинальные изменения в градостроительстве, произошедшие в постсоветский период уже получили свое определение «лужковский стиль архитектуры». И неважно, что в большинстве случаев он вызывает критику и даже противостояние, но как ни крути эти произведения не оставляют никого равнодушным.
5 основных признаков «лужковского стиля архитектуры»
Архитектурные формы Театра Et Cetera на Чистых прудах до сих пор вызывают споры (2005 г). | Фото: varlamov.ru.
Учитывая, что эпоха перемен в жизни столицы пришлась на очень сложный переходный период, основной этап строительства вызывает неоднозначные мнения и впечатления. Невзирая на постоянную критику и даже неприятие, уже сейчас с уверенностью можно сказать, что «лужковская архитектура» стала целой вехой в истории градостроительства Москвы.
Чтобы разобраться в истории возникновения «лужковского стиля архитектуры», имеющего несколько синонимов («московский стиль 90-х», «лужковский постмодернизм», «лужковская архитектура») было выделено 5 основных признаков стиля, которые изменили облик современной столицы до неузнаваемости:
— излишний декор на фасаде (наличие башенок, балясин, карнизов, колонн);
— использование большого количество стекла как на фасадах, так и на крышах;
— в проектах зданий смешано нескольких стилей одновременно (таким образом пытались выразить протест «брежневскому» однообразию);
— полное или частичное нарушение общепринятых эстетических норм, сочетание несочетаемого (тяготение к китчу и празднично-пряничному украшательству);
— использование для отделочно-фасадных работ дешевых материалов.
Справка от Novate.Ru: Китч (kitsch) — это один из стилей в дизайне, архитектуре и в моде. Основными признаками этого направления стали: смешение различных представлений, образов и стилей (чистой воды эклектика), нарушение общепринятых эстетических норм и правил без ограничения рамками стилей, сочетание несочетаемого и «любовь к роскоши».
1. «Дом-яйцо» на улице Машкова
Одним из самых ярких отражений «лужковского стиля архитектуры» является «Дом-яйцо», расположенный на улице Машкова. Это здание было возведено по проекту архитектора Сергея Ткаченко в тесном сотрудничестве с галеристом Маратом Гельманом и группой «Обледенение архитекторов». Изначально в такой необычной форме планировалось строительство роддома, но не сложилось, поэтому появился просто жилой дом. Несмотря на то, что прототипом московского «Дома-яйца» служит яйцо Фаберже, но тонкости, присущей ювелирной работе, нельзя достичь в масштабах строительства огромного дома из металла (каркас), кирпича и керамической плитки (облицовка).
Долгое время Ткаченко не мог получить официальное разрешение от властей столицы, поэтому на первых порах дом возводился на полулегальных условиях. Но как бы там ни было дом, рассчитанный на проживание одной семьи площадью 342 м² был сдан в эксплуатацию и на данный момент выставлен на продажу, хотя покупатели не очень спешат выложить 406 млн. руб за арт-достопримечательность Москвы начала 2000-х.
2. «Наутилус» – торговый центр на Лубянской площади
Торговый центр «Наутилус» был построен в 1999 году на Лубянской площади по проекту архитектора Алексея Воронцова. Архитекторы и критики в один голос называют его характерным примером «лужковского архитектурного стиля».
Странным остается тот факт, что проект разрабатывал человек, имевший непосредственное отношение к Комитету архитектуры и градостроительства, а объект абсолютно не вписался в окружающую застройку. Именно это обстоятельство подлило масло в огонь и вызвало настоящую бурю критики, возмущения и противостояния общественности, которая до сих пор никак не успокоится. Несмотря на то, что некоторые критики все так же считают здание «Наутилуса» «издевательством над окружающими постройками сооружением», оно заслуживает особого внимания, ведь это, пожалуй, единственное сооружение, где хай-тек смешали с модерном.
3. Жилой комплекс «Патриарх» на Патриарших прудах
Еще одно здание, которое спроектировал Сергей Ткаченко с группой архитекторов в 1997–2002 гг. можно отнести к «лужковскому стилю архитектуры», ведь оно является ярким примером помпезного китча.
Жилой дом на Патриарших прудах, несмотря на довольно внушительные размеры, рассчитан на 28 квартир, стоимость которых просто зашкаливает, впрочем, как и наличие небывалого для жилищного строительства украшательства. А попытки «впихнуть» все и сразу просто сражают наповал. Чего только стоят башни на крыше сооружения, колонны, собственный герб и 12 скульптур, выполненных с претензией на античность.
4. Памятник Петру Первому
Памятник Петру I (официальное название памятника «В ознаменование 300-летия российского флота»), который установили на искусственном острове, насыпанном у разделения Москвы-реки и Водоотводного канала, уже более 20 лет считается не только одним из самых высоких памятников России, но и самым спорным. Активные обсуждения никак не утихают, кому не нравятся гигантские размеры, кто не узнает в нем облик Петра, а кто и вовсе считает расточительностью. И самое интересное, грузинский скульптор Зураб Церетели, приходившийся другом Юрия Лужкова, получал разрешение на возведение монумента 17-метровой высоты, но для того, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннеса прибавил еще . 81 метр!
В итоге 98-метровый памятник, созданный в обход разрешительных документов, попал еще в один список в номинацию – «самое уродливое строение мира», заняв в нем 10-е место. Горожане так и не приняли это творение и все так же не теряют надежду, что его перенесут «куда-нибудь за пределы Москвы».
5. «Помпейский дом» в районе Арбата
Официальное название явно выбивающегося из архитектурной картинки Арбата жилого дома — Amorini Dorati. Именно такое название было у одного из аристократических домов, возведенных в Помпеях. Автор проекта архитектор Михаил Белов украсил фасад своего творения необычными росписями, карнизами (последние этажи), оригинальными колоннами и портиками. Несмотря на то, что это привычное бетонное многоэтажное здание, каких на просторах страны миллионы, после окончания строительства оно имело ошеломительный успех, ведь в его облике воплотились все чаяния народа постсоветского периода: незаурядный вид, яркость, обилие декора и общая игривость. Он стал противовесом серости и однообразию.
Источник
«Лужковский стиль» в архитектуре привыкли критиковать. Но Москва без него будет другой
Юрий Лужков был мэром Москвы 18 лет. В результате его работы в городе заново построили Казанский собор, Красное крыльцо Кремля и другие уничтоженные ранее работы. Но в это же время Москва лишилась ряда исторических зданий и получила новые постройки, которые вызвали возмущение горожан. Почему, несмотря на все недостатки, городу нельзя уйти от «лужковского стиля» — рассуждает автор «360».
Первыми масштабными работами при Лужкове стали Манежная площадь и восстановление храма Христа Спасителя. Можно сказать, что эти работы москвичи приняли. После открытия Манежная площадь из места сбора различных маргиналов и пикетчиков стала местом для встреч молодежи. Шутка о том, что Ельцин потребовал от Лужкова застроить «манежку» превратилась в городскую легенду.
Только на этом работа Лужкова по трансформации Москвы не остановились, и некоторые из его действий равнодушными оставить горожан не смогли. Снос гостиницы «Москва» привел к тому, что из группы неравнодушных горожан выделилась архитектурная оппозиция. Но противостоять мэру ей не удалось, и под снос попал «Военторг» на Воздвиженке.
По словам Лужкова, здание нуждалось в модернизации, так как оно находится в ужасном состоянии. Мэр пояснил, что внутри устроят паркинг, а во внешнем оформлении здания воссоздадут прежний облик. Однако восстановленное здание никто не узнал.
Архитекторы, да и сам мэр в своих архитектурных вкусах ориентировались на дореволюционную эпоху. Они схватывали там некие фрагменты и пытались их модернизировать под современность. Однако в итоге получалось весьма странно.
Одним из символов новоявленного стиля стал торговый центр «Наутилус» на Лубянской площади.
«Все, что в доме должно быть прямым, сделано косо, все, что ровным — выпирает, что непрерывным — разорвано. На Лубянку он выходит округлой башней-эркером с металлическим капитанским мостиком, который трудно назвать иначе, чем наглым: он сварен из металла и вовсе не из тонких хромированных прутиков, как принято в хай-теке, а из неопрятного российского проката», — возмущался один из главных критиков «лужковского стиля» журналист «Коммерсанта» и историк архитектуры Григорий Ревзин.
Однако сегодня представить Лубянскую площадь без присутствия там «Наутилуса» невозможно. Он вполне вписался в окружающее пространство и если вынуть его оттуда сейчас, то пустое место заполнить можно только подобием водонапорной башни.
Приезжающие в Москву туристы часто приезжают фотографировать дом-яйцо на улице Машкова в Басманном районе Москвы. Изначально в форме яйца хотели построить роддом, но от этой идеи отказались.
В качестве реального прототипа использовали яйцо Фаберже, но вместе ювелирной воздушности и легкости само здание получилось тяжеловесным, но при этом уникальным.
Театр Александра Калягина Et Cetera к какому-то стилю причислить точно нельзя. Его проектировали сразу четыре архитектора, но после один из них отказался от авторства. Уже упоминавшийся Григорий Ревзин назвал здание «студенческой работой на тему авангарда 20-х».
Директор Strelka Architects Дарья Парамонова с этим мнением не согласилась. По ее словам, это пример архитектурного объекта, который преследует цель сделать яркое высказывание, привлечь интерес зрителя. Нравится здание в принципе не должно. Главная задача подчеркнуть — что это новое общество разных индивидов.
Можно сказать, что Москва с приходом Лужкова попрощалась со своим советским прошлым и выбирала свой новый путь. Естественно, что в процессе жизни город менялся.
C некоторыми своими зданиями Москва расставалась тяжело, как женщина, чьи платья неожиданно устарели. Попытка изменить их фасон ни к чему не привела. Пришедшие на смену новоделы город сначала не принимал и выталкивал. Но через некоторое время втягивал в себя и делал своей неотъемлемой частью.
Можно не принимать и продолжать ненавидеть «лужковский стиль», считать, что бывший мэр изуродовал Москву, без уважения к ее памяти и истории. Но надо признать, что теперь все эти здания тоже часть истории города. Желая уничтожить эти памятники, критики просто уподобятся своему оппоненту. Но у Лужкова хотя бы были аргументы на тему того, зачем он занимался строительством новых объектов и сносом старых зданий.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Источник